«Многие детали в различных Евангелиях представлены по-разному. Если один и тот же Дух вдохновлял всех авторов, откуда такие расхождения?»

Ответ: Вопрошающий должен внимательно прочитать 1 главу моей книги (глава называется «Священное Писание и слово Божье») и ответ на 60 вопрос, где объясняется, почему существует четыре различных Евангелия.

Вопрос о том, почему Иисус не потребовал, чтобы его послание и проповеди были записаны, основан на классическом исламском учении из Корана (сура 2, 136) о том, что ряд выдающихся пророков – Моисей, Иисус и Мухаммед – получили писания непосредственно от Бога. В случае с Моисеем это была Тора, с Иисусом – Евангелия; Мохаммеду же был ниспослан Коран. Согласно этому убеждению, послания этих пророков, сначала существовавшие в их сердцах и устах, вскоре приобрели форму свитков или кодексов, причем все слова остались неизменными – такими, какими были получены от Бога. Эта концепция подразумевает две вещи: во-первых, пророки действительно получили от Бога дословный текст своих посланий, и во-вторых, то, что сначала проповедовалось устно, было затем записано слово в слово, с точностью до буквы. Мы оставим этот вопрос открытым, потому что неясно, насколько возможна историческая проверка этой концепции.

Христианские и нехристианские исследователи Библии, однако, согласны в одном: Иисус никогда не заявлял, что ему был ниспослан дословный текст Священного Писания, который предвечно существовал у Бога (то, что в исламской традиции зовется indschīl). Также Он не оставил после Себя послания, которое было бы облечено в форму единой книги (indschil).

В том, что касается облечения проповеди Иисуса в письменную форму, или точнее, происхождения писаний, которые впоследствии были собраны вместе, получили статус канонических и стали именоваться «Новым Заветом», можно согласиться с позицией известного католического богослова Отто Германа Пеша:

«Иисус сам иногда ссылается на писаниеили на закон и пророков (см. Мф 22, 40), которые [по учению Иисуса] содержат в себе Слово и Волю Бога. Но с Ним [Иисусом] все происходило так же, как и с историями Ветхого Завета и словами Моисея и пророков. Сперва люди о Нем рассказывали – во время богослужений, наставлений в вере, просто пересказывали Его слова. Только позже они были записаны – сперва некоторые из них, а потом все больше и больше. В конце концов, в руках талантливых писателей и богословов отдельные истории, слова и толкования приняли форму целостных повествований, которые мы называем Евангелиями по первым словам самого раннего из них (см. Мк 1, 1). Кроме них, существовали также «пастырские послания» различных апостолов, миссионеров и глав церковных общин, в первую очередь Павла».

«Так было создано новое собрание книг, именуемое Новым Заветом. И как иудеи находили в Ветхом Завете свидетельства о близости Бога к избранному народу, так и христиане, изучая Новый Завет, узнают об окончательном и неотвратимом сближении Бога и людей посредством Его Сына, распятого и воскресшего Иисуса Христа. Поэтому Новый Завет можно по праву назвать Святым Благовествованием, как, впрочем, и Ветхий. Второй Завет не перечеркивает собой Первый. Бог, в которого мы верим, покровительствовал народу Израиля, и Он же явился нам в Иисусе Христе. Оба Завета вместе, один как книга обетований, а другой – их исполнений, составляют Священное Писание – учредительный документ для веры и Церкви. Поэтому вопрос: Можно ли верить Библии?, не требует дальнейших разъяснений, потому что он уже содержит в себе ответ. Мы верим потому, что Библия приглашает нас к вере. Без Библии мы не были бы христианами, потому что без нее мы не верили бы. Это то же самое, как если бы мы посмотрели на любимого человека и спросили: «Разрешено ли мне любить этого человека?» Если мы кого-то любим, то мы просто любим и не спрашиваем, позволено ли нам это делать. То же справедливо и в отношении Библии: ее слово призывает нас к вере. Если, как результат, мы верим в Бога, то мы просто верим. Библия убедила нас настолько, что мы уже не спрашиваем, можем ли мы ей верить».

Библия как человеческая книга

«[Конечно]… мы хотим знать, действительно ли все происходило так, как написано в Библии: все эти странные рассказы о чудесном вмешательстве Бога в ход истории. Мы постоянно слышим о библейской критике или критической библейской науке, которая сопоставляет библейские истории с тем, что нам сегодня известно из других источников о том времени, когда писалась Библия, после чего делает вывод: так быть не могло, здесь смешались история и легенды, и религиозная интерпретация привела к искажению фактов…»

«И тут мы должны подчеркнуть кое-что важное: Библия заключает в себе слово Божье, которое сокрыто в человеческих словах. Поэтому чем больше мы воспринимаем ее как человеческую книгу, тем лучше. Однако это означает, что ее авторы были детьми своих эпох – что, например, видно из обращения каждого из них к тому языку, который использовался в их окружении: еврейскому или греческому. Они писали книги так, как это было принято в те дни. Например, в прошлом истории со счастливым концом пользовались еще большим почетом, чем сегодня. Поэтому авторы Библии включали такие истории в свои писания и, возможно, иногда даже их придумывали, чтобы объяснить, что они хотят сказать. И, конечно, они писали для того, чтобы поддерживать веру людей в Бога и возвещать о Его делах. Стоит ли тогда удивляться, что в их книгах факты переплетены с их благочестивым истолкованием? Также нет ничего странного в том, что, кроме вопросов веры, в библейских писаниях освещается много чего еще: например, создание вселенной, конец времен и т.д. Но совершенно ясно, что авторы не писали современных школьных учебников, где одна вещь четко следует из другой, или объективных газетных репортажей и полицейских протоколов, потому что не имели об этом ни малейшего представления. И если бы вы сказали этим людям, что они описывают легенды, то они не услышали бы в ваших словах никакой критики».

Слово Божье нельзя получить иначе, кроме как в форме библейских повествований, написанных в определенное время в прошлом. И если бы Библия была другой, если бы она, к примеру, была написана так, как нам хотелось, то мы бы никогда не обрели веру, потому что такой Библии просто не было бы. Это несложно понять. Если бы священнописатель, возможно благодаря специальному откровению от Святого Духа, написал бы книгу в стиле XX века, тогда бы никто из современников не понял, что он хотел сказать. Никто бы не почувствовал, что написанное касается непосредственно его самого, ни один человек не заинтересовался бы такой «писаниной», не стал ее хранить, переводить на другие языки и распространять – и мы бы тогда ничего не знали о Библии. Вот почему слово Божье не могло быть передано иначе, как только посредством человеческого. Мы должны быть за это благодарны, а не жаловаться на то, что родились в другом месте и в другое время и должны были ее переводить, объяснять и толковать, чтобы в полной мере уяснить ее послание. (Kleines katholisches Glaubensbuch. Topos Taschenbuch no. 29; 13. Edition. 1992.)