«Как я понимаю, в христианстве самоубийство также считается тяжким грехом, и человек, покончивший с собой, не имеет права на христианское погребение и должен быть погребен за пределами кладбища? Как тогда получилось, что Ханнелоре Коль, жена бывшего немецкого канцлера, была похоронена в христианской могиле? Ведь она совершила самоубийство».

Ответ: Как сказано в своде законов Католической Церкви (Codex Iuris Canonici=CIC), который применялся с 1917 по 1983 годы, люди, совершившие самоубийство, должны быть лишены христианского погребения. К ним относились как к «публичным грешникам». Когда в 1983 году ему на смену пришел новый сборник законов, в каноне 1184 был введен дополнительный критерий для принятия решения об отказе этой группе лиц в христианском погребении. Каждый раз требовалась принимать во внимание религиозно-этические представления членов семьи ушедшего из жизни, равно как и взгляды религиозной общины, к которой он принадлежал, а также обстоятельства его жизни. После анализа указанных факторов духовенство должно было решить, станет ли христианское погребение исполнением чаяний этих людей или, наоборот, вызовет смятение. Посредством такого погребения приход демонстрирует христианскую любовь к усопшему брату или сестре. Поэтому члены прихода, и в первую очередь епископы и приходские священники, имеют право решать этот вопрос на свое усмотрение.

Приводимые далее рассуждения христианских авторов о суициде делают понятными новые правила. Добровольный и сознательный суицид, даже когда его вдохновляют благородные мотивы, не может быть оправдан с точки зрения морали. Если самоубийство – результат свободного выбора и личных стремлений индивида, который хочет доказать свою независимость, то оно является однозначно негативным ответом на божественное «да», адресованное человечеству. Кроме того, это одновременно отрицание любви к самому себе, пренебрежение естественным стремлением к жизни и отказ от ответственности и любви по отношению к ближним и человеческому роду в целом.

Христианство выступает против возвеличивания суицида. Вера подсказывает нам, что Бог всегда может снова взять нас под Свое крыло, даже если мы сами виноваты в том, что с нами произошло, или если у нас просто не сложились отношения с другими людьми.

Философские дискуссии о свободе и моральном оправдании добровольного ухода из жизни предполагают возможность такого свободного и добровольного решения. И попытки богословов пролить свет на это явление не привели к фундаментальному отрицанию такой возможности. В прежние времена христианские реалии были другими, и люди, покончившие с собой, всегда лишались религиозного погребения. Однако этот обычай не был включен в новый свод канонов Католической Церкви, потому что невозможно доказать, что своим суицидом человек раз и навсегда сказал «нет» Богу и самому себе. Церковь осуждает грех самоубийства, но не личность, которая его совершила. Неизвестно, действительно ли в момент самоубийства человек находился в состоянии принимать свободные и обдуманные решения.

Учитывая эти доводы, Церковь согласилась с выводами исследователей проблемы суицида. Опытным путем было установлено, что самоубийство – это зачастую последний этап процесса, для которого характерно уменьшение способности к душевной саморегуляции и который связан с глубоким жизненным кризисом или снижением самооценки. Большинство людей, идущих на самоубийство, не совершают добровольный поступок, но, скорее, попадают в ситуацию, в которой все подталкивают их к суициду. Поэтому человек, отнимающий у себя жизнь или пытающийся это сделать, не может априори считаться полностью ответственным за свои действия (см. Katholischer Erwachsenen-Katechismus, Band 2: Leben aus dem Glauben. Freiburg, 1995, стр. 282-284).